Асфальт - Страница 32

А Мише в Москве было легко. Поступить в институт, конечно, помог отец, а в остальном было совсем не трудно. Всё происходило как-то само собой. Миша только не ленился – и всё. Наед и не с са ми м с обой он ощ у щ а л себя очен ь удач ливы м и везучим. В Москве ему совсем не пришлось пробиваться, мыкаться, стоять перед тяжёлым выбором или принимать компромиссные и неприятные решения. В своей профессии он быстро стал одним из самых молодых и перспективных.

И когда дела Мише удавались особенно хорошо, когда у него были основания быть довольным собой, когда он мог гордиться хорошо проведённым разговором, быстрым и точно принятым решением, успешным и сделанным в срок результатом, когда он чувствовал радость и почти счастье от собственного труда, он часто ощущал себя взрослым человеком. Точнее, он удивлялся тому, что он такой взрослый и делает такие серьёзные и важные, федерального уровня, вещи, как организация условий безопасного дорожного движения.

Он периодически смотрел на себя со стороны и радостно не мог поверить в то, что он, Миша из Архангельска, парень, который немножко рисовал, немножко играл музыку, учился чему-то и недоучился, то есть он, Миша, чувствующий себя молодым и даже юным человеком, из Архангельска… И вот с ним работают серьёзные мужики-чиновники, большие дядьки с большими званиями и генеральскими погонами, которые контролируют государственную безопасность на дорогах… И все эти люди называют Мишу по имени-отчеству, жмут ему руку и сотрудничают с ним… Ну, или позволяют ему сотрудничать с ними…

А ещё в такие моменты он думал и сердце его подскакивало в груди куда-то к горлу от радости… А если он ещё и выпивал в такой момент!.. Он с удивлением и радостью думал, что у него прекрасная жена, двое детей, хорошая, удобная квартира в Москве. Он оплачивает няню для младшей дочери и домработницу, чтобы жена могла работать и быть свободной и современной женщиной. Он купил жене и себе хорошие автомобили, и можно посмотреть в окно, как эти автомобили стоят возле дома и поблескивают стёклами и металликом краски. У него интересная и практически государственная работа. У него есть собственное производство, много современной и дорогой техники, много людей работают на этом производстве и технике. У него есть офис в Москве, банковские счета, иностранные партнёры. У него несколько раз брали интервью для бизнес-журналов. Он бывает за границей на выставках и ездит отдыхать куда захочет. И это он, Миша из Архангельска.

Он чувствовал себя очень здорово в моменты таких размышлений. И в эти моменты ему даже казалось, что именно ради таких ощущений и стоит трудиться. Главное только не забывать, что он Миша из Архангельска, потому что если это забыть, то и радости будет меньше, а то и вовсе не будет.

Такие радостные моменты осознания взрослости были редкими. Чаще Миша просто наталкивался на цифры или факты, намекающие или сообщающие ему что-то про его возраст. Недавно он летел в самолёте, и его соседом оказался офицер, майор. Лететь нужно было пару часов. Разговорились. Оказалось, что этот майор младше Миши на три года, а Миша думал, что тот должен был быть старше. Погоны, усы, пузо.

Миша подумал тогда, что, в принципе, он сам мог бы быть уже подполковником. Эта мысль позабавила его.

А прошлым летом Миша был пару дней в Архангельске и встретил двух своих одноклассников. Встретил случайно. Прогуливался вдоль Северной Двины днём, а те сидели в речном ресторанчике на дебаркадере, увидели Мишу и выскочили к нему. Оба они были нормально одеты, по всему видно, не бедствовали, скорее наоборот. Они не были ни толстые, ни лысые. Но Миша удивился тому, что ощущает их людьми более взрослыми и выглядящими взрослее его. Он внутренне не чувствовал себя сверстником тех людей, которые выскочили к нему из ресторана и радостно его обнимали и похлопывали по плечу. Миша смотрел на них и думал: «Не может быть, чтобы окружающие воспринимали меня в таком же возрасте, как вот эти люди. Я не такой. Я моложе».

При этом Миша всегда относился к Стёпе и воспринимал Стёпу как человека, который его младше. Стёпе было на семь лет больше, чем Мише. Стёпа был седоват, лысоват, тяжело дышал и был толстым. Стёпа выглядел даже старше своих лет. Но Миша ощущал его как человека, которому меньше лет, чем ему.

Короче, Миша никогда не встречал и не видел человека, которого он бы почувствовал как человека точно такого же возраста, как он сам. Так было с артистами, певцами и другими известными людьми. Всех Миша назначал либо старшими, либо младшими. С женщинами в целом было то же самое.

Когда Мише ещё не исполнилось тридцати, он уже тогда устал натыкаться на сведения и факты из жизни великих людей, которые к его тогдашнему возрасту либо знали много иностранных языков, либо успели совершить фундаментальные научные открытия, либо покомандовали полком, либо написали симфонии, романы, философские трактаты, либо уже вошли в историю и успели умереть. В возрасте за тридцать Миша постарался о таких людях и об их достижениях не думать. Он нашёл успокаивающую формулировку: «Время было другое» – и стал интересоваться теми, кто совершил что-то замечательное после тридцати. Но больше других его стали интересовать те великие люди, которые уже в зрелом возрасте изменили свою судьбу и из обычных служащих, юристов или никому не ведомых граждан становились теми, о ком знали и помнили.

В какой-то момент и герои литературы стали удивлять Мишу своим возрастом. Все вдруг стали какими-то очень молодыми. Особенно герои классических произведений. Они были для Миши слишком молоды, чтобы так думать, говорить и переживать, как они это делали. Герои Толстого, Достоевского, Стивенсона, Фолкнера и даже Марка Твена – все были молодыми. Авторы приписывали им очень малый возраст и при этом наделяли их таким опытом, мнениями, волей, поступками и рассуждениями, которых Миша в подобном возрасте не испытывал и близко.